* * *
Давно усвоил всякий сущий
(И это вовсе не темно),
Терпеть не может власть имущий
Всех, обличающих его.
Мешают Господа законы
Корыстолюбцу и лжецу,
В себя, в свою мечту влюбленному
Развратнику и гордецу.
Кровь ручейком течет с помоста
(Уроком недовольным всем):
Ведь это даже очень просто —
Поднял топор — и нет проблем.
Сгноить в тюрьме, на шею камень,
Пронзить стрелою чей-то бок, —
И ты уже не обличаем,
И ты уже почти что бог.
И нет друзей, и нет упреков,
И нет слов правды, что грубы.
Так тяготит престол жестокость —
Вокруг наложницы, рабы.
Возмездия не видно жала,
И ненависти сбита дрожь.
Уйти-то можно от кинжала,
От Божьей кары не уйдешь.
* * *
Черемуха благоухает,
Переполняет старый двор,
Вот-вот сорвется, запорхает
Давно не крашеный забор,
Умчится в голубые дали,
Где от восторга запоет...
Черемуха благоухает,
Благоухать не устает.
* * *
Вот снова темень к темноте,
И руки встретятся с руками.
И горячо, как на плите.
Руководит всесильность нами.
У наших предков был озноб,
И наших предков жар тревожил,
Больших и маленьких особ.
Да, как на нас они похожи.
* * *
Мечтаю петь, пока живу,
Сто лет живи — всё мало, мало.
Лист жёлтый упадёт в траву,
Еще одна звезда упала.
Прими забвения страна —
Кто о всемирной славе бредит, —
На всех не хватит чугуна,
Не хватит мрамора и меди.
Всё проще, строже наяву:
Кто шёл страдая — остается...
Мечтаю петь, пока живу,
Мечтаю жить, пока поется.
* * *
Ох, могилка! Не крашеный гроб!
Ох, забытые жёлтые кости!
Вот опять наметает сугроб
На заброшенном старом погосте.
Как ни бейся — природа права:
Все должно быть забыто когда-то.
Из земли прорастает трава,
А зимой — снег чистейшая вата.
Властелином ты был иль слугой,
Корабли поднимал или стены,
Сменой, знай, тебе будет другой,
Потому что нельзя без замены.
И обид не храни ты в груди,
Не стучи при уходе калиткой.
Не озлобясь по жизни пройди,
Этот мир оставляя с улыбкой.
* * *
И пусть тебя не давит это,
Что ты в «печать» не можешь влезть,
«Печать» не делает поэтом,
Как не возвысит душу лесть.
Известность — разве это много?
Тропа судьбы всегда крута.
Иди намеченной дорогой,
А остальное — суета.
* * *
Ты из жизни уйдешь
Просто, словно моргнешь.
Упадешь, словно в речку
Глубокую нож.
И без грусти проводят
Тебя на тот свет.
Почему бы и нет?
Почему бы и нет?
На кресте обветшалом
Сотрутся слова,
На бугре не цветы,
Но осока-трава.
А потом и бугор
Из травы не видать.
А рассветы, закаты
Небес - благодать!
Да, при мысли о смерти
Не надо грустить,
Ведь на землю ты был
Приглашён погостить.
Вот и побыл ты здесь —
Подышал, посмотрел.
Крест свалился в траву,
Незаметно истлел.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Архимандрит Даниил (Сарычев) - Девятова Светлана 8 сентября 2006 года в 22 часа 45 минут мирно отошел ко Господу старец Даниил, старейший насельник московского Донского монастыря архимандрит Даниил (Сарычев).
В конце апреля 2006 года мне посчастливилось встретиться с архимандритом Даниилом. (К старцу Даниилу уже почти никого не пускали, после болезни он был очень слаб.) К весне 2006 года книга о православных старцах уже была сдана в московское издательство «Артос-Медиа», мы приступили к работе над второй частью о православных старицах. Рассказывая о схимонахине Любови, мы планировали упомянуть и о том, что блаженная старица Любовь в 1995 году встречалась с архимандритом Даниилом, хотелось немного рассказать и самом старце Данииле. Отцу Дмитрию Шпанько удалось договориться о встрече, но в самый последний момент встречу отменили, но дозвониться до меня и сообщить об этом не смогли, поэтому 30 апреля я приехала в монастырь (заранее), но в назначенный час никого не встретила. Я долго молилась у раки Святителя Тихона, и уверена, что именно по молитвам святого, спустя 2 часа попала в келью старца Даниила, где, по милости Божией, удостоилась получить благословение великого старца, и разделить праздничную трапезу с ним и его духовными чадами.
Нужно признаться, что за три дня до этого, во время обострения язвенной болезни, я не могла вообще принимать пишу, укрепляла себя лишь святой водой, просфорой, да монастырскими сухариками. Старец Даниил благословил есть вместе со всеми, по послушанию съела всё и исцелилась. (В тот день вечером я ждала очередного приступа боли, но всё прошло, на утро я могла уже кушать всё спокойно.) Слава Богу, за всё!
Вечером 21 сентября 2006 года, когда очерк о старце Данииле был в основном готов, внезапно наступило полное изнеможение - долго молилась лёжа, когда силы начали возвращаться, встала, подошла к шкафу с иконами и ощутила благоухание. Благоухала в правом нижнем углу бумажная икона Донской Божией Матери, купленная примерно в конце1991- начале 1992 года в Донском монастыре. (На обратной стороне иконы было написано –«400 лет основания Свято-Донского Ставропигиального монастыря (1591-1991г.г.)». Эта бумажная икона и Курская-Коренная икона Божией Матери «Знамение» (которую мне удалось в своё время приложить к чудотворной иконе), чудом уцелели во время пожара в 1995 году, когда от зажжённой свечи сгорели у меня дома на полке даже иконы приклеенные к деревянной основе. Взглянув на обратную сторону иконы, я вспомнила, как пятнадцать лет назад впервые пришла в Донской монастырь и подошла, как и все верующие, находящиеся около храма, к старцу Даниилу, который только что вышел из храма (в это время многие верующие устремились к нему и стали просить благословения). Благодарю Господа, что удостоилась встретиться со старцем Данилом вновь весной 2006 года.
